Александр Шиляев
1348 год (и ряд последующих) оказался "черным" в истории Европы. Именно в этом году на ее территории разразилась небывалая прежде по масштабам эпидемия чумы.(*) Обезлюдение достигло немыслимых размеров. По разным оценкам, от 1/3 до 1/2 и даже 2/3 населения умерло буквально за считанные месяцы. Работать стало некому, прежние экономические связи рушились, земли пустовали, грабеж, насилие и праздность ("пир во время чумы" -- это не фантазия поэта) набирали силу.
Перед правителями европейских государств встала задача, решать которую до этого не приходилось никому из них. Необходимо было в кратчайшие сроки хоть в какой-то мере восстановить прежний уклад, обеспечить города провиантом и необходимыми товарами, возобновить отправление обязательных для любого государства функций. Для решения всех этих задач нужны были люди, но именно они и оказались на тот момент самым дефицитным ресурсом. Кажется, первым, кто на тот момент сообразил, что надо делать, был Андреа Дандоло, венецианский дож -- правитель республики св. Марка.
Он принял меры, способствующие привлечению в республику иммигрантов. Привлечь людей на новое место было не так-то просто. Средневековое законодательство было весьма консервативным. Согласно нему привилегии и преимущества занятия тем или иным ремеслом отдавались гражданам республики. В условиях отсутствия рабочей силы во всей Европе и резкого вздорожания ее услуг никто не хотел переезжать в чужую страну, чтобы снова оказаться на второстепенных и подчиненных коренному населению ролях. Власти республики понимали, что необходимы законодательные послабления для переселенцев (в частности, ускоренное предоставление гражданства и следуемых из обладания им прав, разрешение на занятие ремеслом/беспрепятственное вступление в цехи и пр.), и они сделали это. Копируя патрона, к аналогичным мерам прибегли и другие территории, находящиеся в то время в зависимости от Венецианской республики. И политика сработала.
Экономисты настойчиво внушали нам и продолжают внушать, что славу нациям создают (обеспечивают ей рост и благосостояние) имеющиеся в их наличии ресурсы -- земля, капитал, труд, предпринимательские способности, технологии (заметьте, некоторые из этих факторов вообще от нас никак не зависят, и никакой заслуги нашей в том, что они у нас есть, нет). Сейчас они же все чаще говорят о значимой роли институтов, но ни одна производственная функция не содержит такой переменной в своем уравнении. И, тем не менее, мы вынуждены признать, что они важны для обеспечения конкурентоспособности как отдельных отраслей, так и всей экономики и вообще государства как целостного организма. И часто не только и не столько в долгосрочной перспективе, но и в самой ближайшей. Очевидно, Андреа Дандоло уже в XIV веке понимал это лучше многих нынешних политиков.
В условиях глобализации способность государства конкурировать с другими странами на уровне законодательства так же важна, как его способность конкурировать на уровне развития науки, технологий, образования, здравоохранения и др. Те темы, о которых мы здесь много говорим, в частности, о режимах налогообложения (см. "Черно-белая Россия"), о чрезмерном увлечении оффшорными зонами (ссылка) и пр., имеют к этому вопросу прямое отношение.
Не знаю, насколько это осознают представители исполнительной и законодательной власти, но для представителей бизнеса это очевидно. Именно данная тема была центральной в выступлении г-на Афанасьева, партнера из адвокатского бюро "Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры", на форуме "Деловой России" и АСИ в мае прошлого года. Об этом же иногда вспоминают и на заседаниях правительства (например, 4 апреля 2013 года). Но уж как-то очень вяло и нерешительно. Тем более, создание благоприятного инвестклимата -- это далеко не единственная сфера, по которой в мире оценивают уровень "варваризации" той или иной страны, и где тон задает, в первую очередь, именно государство (власть), а не какие-то другие институты.
Большая часть разговоров о конкуренции, в том числе на уровне правительства и президента, сводится к призывам бизнеса повышать собственную конкурентоспособность, снижать издержки, держать равнение на наилучшие практики. И при этом практически ни слова о конкуренции на уровне властных органов, об их имидже на фоне таковых из прочих развитых и не очень стран, на которые призывают ориентироваться бизнес. А ведь от того, насколько эффективно работают государственные структуры, во многом зависит и успех бизнеса.
Предприниматели работают не сами по себе, а в рамках тех правил, которые установило ему государство, и если эти рамки заведомо многочисленны и тесны по сравнению с теми, что создает своим предпринимателям какое-либо другое государство, тем меньше у нашего бизнеса возможностей для развития, своевременного маневра, ускорения. Очевидно, что при прочих равных условиях в проигрыше окажутся компании той страны, где выше налоги и сборы с бизнеса (вопросы развитости инфраструктуры, уровня подготовки кадров и многие, многие другие оставим в стороне -- мы же договорились: при прочих равных условиях; но в то же время не будем забывать, что условия эти далеко не равны).
Не оттого ли фискальные политики (не в смысле люди) развитых стран становятся все более похожими друг на друга, что действительно глобальные экономики поняли, что права (в части контроля, регулирования, установления все новых и новых правил игры) нельзя наращивать до бесконечности, не принимая при этом на себе и все большей ответственности. Если правительства на международных рынках становятся такими же активными участниками, как и корпорации, то и поведение их должно носить более пропредпринимательский характер, чем прочиновничий и пробюрократический.
Пустое копирование чужих законов вряд ли даст желаемые результаты. Создание самого что ни на есть либерального законодательства тоже не выход, т.к. как бы ни были важны законы, не все в этой жизни от них зависит. Но следует также признать, что в условиях глобализации для стран, которые не собираются огораживаться какими бы то ни было занавесами, создание конкурентного законодательства -- это новый вызов, теперь это еще одна постоянная переменная в уравнениях как внешней, так и внутренней политики, проводимой правительствами. И, конечно, можно выпускать отдельные законодательные акты, дающие зеленую улицу тем или иным "эпохальным" проектам, но такой подход вряд ли кого напугает (в хорошем смысле) в других странах-конкурентах, также тянущих одеяло мировых инвестресурсов на себя, если прочие законы оказываются далеко не столь благоприятными и выигрышными, не говоря уже об их действенности.
Нетривиальность стоящей перед государством задачи объясняется указанными выше причинами. Теперь власти не могут устанавливать в стране правила только лишь по своему желанию, не оглядываясь на других, повторяя "государство -- это я". И для властей это несомненный вызов -- научиться работать в новых условиях. Если власти не привыкли прислушиваться к мнению населения о своей деятельности и планах и, тем более, объяснять ему логику своих действий, то делать то же самое и по отношению к заинтересованным сторонам в других странах будет уже затруднительно. В данном случае любые разговоры о вмешательстве/невмешательстве во внутренние дела вряд ли окажутся уместными, поскольку прежде чем их заводить, придется подумать, кто кому больше в этом взаимодействии нужен.
Поэтому неизбежно в наши дни конкурентное законодательство подразумевает такое законодательство, которое создает вдохновляющие стимулы и условия не только и не столько для бизнеса, но и для общественных организаций, благотворителей, для всех граждан (в том числе и для иностранных), которые хотят быть защищенными и чувствовать на себе заботу государства не на словах, значащихся в законах, а на деле.
Еще один важный момент. Поскольку государство у нас федеративное, регионы также могут и должны обратить внимание на приведение своего законодательства в более привлекательный вид по сравнению с таковым в других регионах, обеспечив тем самым себе относительное преимущество. В условиях глобализации регионы сталкиваются с теми же проблемами, что и государства в целом. Следовательно, и методы конкурентной борьбы, действующие на межгосударственном уровне, в определенных границах могут оказаться эффективными и в межрегиональных спорах за ресурсы.
---
(*) При написании этой заметки использованы данные из 3 т. монографии М.М. Ковалевского "Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства".
P.S. Как говорится, пока готовился материал, появились слабые обнадеживающие сигналы. Например, вот. Но, зная, как у нас и что исполняется, не будем забегать вперед, торопить события и раздавать авансы. Тем более, чиновники, кажется, совсем страх потеряли. Как студенты от сессии до сессии, эти от отпуска до отпуска живут не менее весело. Ничего другого, по крайней мере, из сегодняшних слов президента (16.07.13) не просматривается. Поживем, увидим.
1348 год (и ряд последующих) оказался "черным" в истории Европы. Именно в этом году на ее территории разразилась небывалая прежде по масштабам эпидемия чумы.(*) Обезлюдение достигло немыслимых размеров. По разным оценкам, от 1/3 до 1/2 и даже 2/3 населения умерло буквально за считанные месяцы. Работать стало некому, прежние экономические связи рушились, земли пустовали, грабеж, насилие и праздность ("пир во время чумы" -- это не фантазия поэта) набирали силу.
Перед правителями европейских государств встала задача, решать которую до этого не приходилось никому из них. Необходимо было в кратчайшие сроки хоть в какой-то мере восстановить прежний уклад, обеспечить города провиантом и необходимыми товарами, возобновить отправление обязательных для любого государства функций. Для решения всех этих задач нужны были люди, но именно они и оказались на тот момент самым дефицитным ресурсом. Кажется, первым, кто на тот момент сообразил, что надо делать, был Андреа Дандоло, венецианский дож -- правитель республики св. Марка.
Он принял меры, способствующие привлечению в республику иммигрантов. Привлечь людей на новое место было не так-то просто. Средневековое законодательство было весьма консервативным. Согласно нему привилегии и преимущества занятия тем или иным ремеслом отдавались гражданам республики. В условиях отсутствия рабочей силы во всей Европе и резкого вздорожания ее услуг никто не хотел переезжать в чужую страну, чтобы снова оказаться на второстепенных и подчиненных коренному населению ролях. Власти республики понимали, что необходимы законодательные послабления для переселенцев (в частности, ускоренное предоставление гражданства и следуемых из обладания им прав, разрешение на занятие ремеслом/беспрепятственное вступление в цехи и пр.), и они сделали это. Копируя патрона, к аналогичным мерам прибегли и другие территории, находящиеся в то время в зависимости от Венецианской республики. И политика сработала.
Экономисты настойчиво внушали нам и продолжают внушать, что славу нациям создают (обеспечивают ей рост и благосостояние) имеющиеся в их наличии ресурсы -- земля, капитал, труд, предпринимательские способности, технологии (заметьте, некоторые из этих факторов вообще от нас никак не зависят, и никакой заслуги нашей в том, что они у нас есть, нет). Сейчас они же все чаще говорят о значимой роли институтов, но ни одна производственная функция не содержит такой переменной в своем уравнении. И, тем не менее, мы вынуждены признать, что они важны для обеспечения конкурентоспособности как отдельных отраслей, так и всей экономики и вообще государства как целостного организма. И часто не только и не столько в долгосрочной перспективе, но и в самой ближайшей. Очевидно, Андреа Дандоло уже в XIV веке понимал это лучше многих нынешних политиков.
В условиях глобализации способность государства конкурировать с другими странами на уровне законодательства так же важна, как его способность конкурировать на уровне развития науки, технологий, образования, здравоохранения и др. Те темы, о которых мы здесь много говорим, в частности, о режимах налогообложения (см. "Черно-белая Россия"), о чрезмерном увлечении оффшорными зонами (ссылка) и пр., имеют к этому вопросу прямое отношение.
Не знаю, насколько это осознают представители исполнительной и законодательной власти, но для представителей бизнеса это очевидно. Именно данная тема была центральной в выступлении г-на Афанасьева, партнера из адвокатского бюро "Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры", на форуме "Деловой России" и АСИ в мае прошлого года. Об этом же иногда вспоминают и на заседаниях правительства (например, 4 апреля 2013 года). Но уж как-то очень вяло и нерешительно. Тем более, создание благоприятного инвестклимата -- это далеко не единственная сфера, по которой в мире оценивают уровень "варваризации" той или иной страны, и где тон задает, в первую очередь, именно государство (власть), а не какие-то другие институты.
Большая часть разговоров о конкуренции, в том числе на уровне правительства и президента, сводится к призывам бизнеса повышать собственную конкурентоспособность, снижать издержки, держать равнение на наилучшие практики. И при этом практически ни слова о конкуренции на уровне властных органов, об их имидже на фоне таковых из прочих развитых и не очень стран, на которые призывают ориентироваться бизнес. А ведь от того, насколько эффективно работают государственные структуры, во многом зависит и успех бизнеса.
Предприниматели работают не сами по себе, а в рамках тех правил, которые установило ему государство, и если эти рамки заведомо многочисленны и тесны по сравнению с теми, что создает своим предпринимателям какое-либо другое государство, тем меньше у нашего бизнеса возможностей для развития, своевременного маневра, ускорения. Очевидно, что при прочих равных условиях в проигрыше окажутся компании той страны, где выше налоги и сборы с бизнеса (вопросы развитости инфраструктуры, уровня подготовки кадров и многие, многие другие оставим в стороне -- мы же договорились: при прочих равных условиях; но в то же время не будем забывать, что условия эти далеко не равны).
Не оттого ли фискальные политики (не в смысле люди) развитых стран становятся все более похожими друг на друга, что действительно глобальные экономики поняли, что права (в части контроля, регулирования, установления все новых и новых правил игры) нельзя наращивать до бесконечности, не принимая при этом на себе и все большей ответственности. Если правительства на международных рынках становятся такими же активными участниками, как и корпорации, то и поведение их должно носить более пропредпринимательский характер, чем прочиновничий и пробюрократический.
Пустое копирование чужих законов вряд ли даст желаемые результаты. Создание самого что ни на есть либерального законодательства тоже не выход, т.к. как бы ни были важны законы, не все в этой жизни от них зависит. Но следует также признать, что в условиях глобализации для стран, которые не собираются огораживаться какими бы то ни было занавесами, создание конкурентного законодательства -- это новый вызов, теперь это еще одна постоянная переменная в уравнениях как внешней, так и внутренней политики, проводимой правительствами. И, конечно, можно выпускать отдельные законодательные акты, дающие зеленую улицу тем или иным "эпохальным" проектам, но такой подход вряд ли кого напугает (в хорошем смысле) в других странах-конкурентах, также тянущих одеяло мировых инвестресурсов на себя, если прочие законы оказываются далеко не столь благоприятными и выигрышными, не говоря уже об их действенности.
Нетривиальность стоящей перед государством задачи объясняется указанными выше причинами. Теперь власти не могут устанавливать в стране правила только лишь по своему желанию, не оглядываясь на других, повторяя "государство -- это я". И для властей это несомненный вызов -- научиться работать в новых условиях. Если власти не привыкли прислушиваться к мнению населения о своей деятельности и планах и, тем более, объяснять ему логику своих действий, то делать то же самое и по отношению к заинтересованным сторонам в других странах будет уже затруднительно. В данном случае любые разговоры о вмешательстве/невмешательстве во внутренние дела вряд ли окажутся уместными, поскольку прежде чем их заводить, придется подумать, кто кому больше в этом взаимодействии нужен.
Поэтому неизбежно в наши дни конкурентное законодательство подразумевает такое законодательство, которое создает вдохновляющие стимулы и условия не только и не столько для бизнеса, но и для общественных организаций, благотворителей, для всех граждан (в том числе и для иностранных), которые хотят быть защищенными и чувствовать на себе заботу государства не на словах, значащихся в законах, а на деле.
Еще один важный момент. Поскольку государство у нас федеративное, регионы также могут и должны обратить внимание на приведение своего законодательства в более привлекательный вид по сравнению с таковым в других регионах, обеспечив тем самым себе относительное преимущество. В условиях глобализации регионы сталкиваются с теми же проблемами, что и государства в целом. Следовательно, и методы конкурентной борьбы, действующие на межгосударственном уровне, в определенных границах могут оказаться эффективными и в межрегиональных спорах за ресурсы.
---
(*) При написании этой заметки использованы данные из 3 т. монографии М.М. Ковалевского "Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства".
P.S. Как говорится, пока готовился материал, появились слабые обнадеживающие сигналы. Например, вот. Но, зная, как у нас и что исполняется, не будем забегать вперед, торопить события и раздавать авансы. Тем более, чиновники, кажется, совсем страх потеряли. Как студенты от сессии до сессии, эти от отпуска до отпуска живут не менее весело. Ничего другого, по крайней мере, из сегодняшних слов президента (16.07.13) не просматривается. Поживем, увидим.
Комментариев нет:
Отправить комментарий