Александр Шиляев
2 сентября в возрасте 102 лет скончался нобелевский лауреат по экономике Рональд Коуз (Ronald Coase). На фоне многих прочих своих коллег насколько Коуз был скуп на писательство, настолько же он был влиятелен. The Economist назвал Коуза человеком, который показал, почему существуют фирмы. Но то, что 25 лет назад (нобелевскую премию Коуз получил в 1991 году в основном за две свои работы -- одна из них была написана в 1937 году, другая в 1961) казалось верным и очевидным, сегодня все больше ставится под сомнение (значит, это не настолько фундаментально, как представлялось), а по сути никогда таковым и не было. Я о трансакционных издержках, желание сэкономить на которых, согласно Коузу, и явилось основной причиной возникновения и выживания фирмы как основного института экономических отношений. Чтобы не быть голословным, ниже на эту тему несколько подробнее.
В свое время Коуз удачно и вовремя подхватил и развил идеи Джона Коммонза -- одного из основателей институциональной экономики -- о трансакционных издержках. Правда, его собственные размышления долго и с большим трудом проникали в сознание экономистов, зато потом на них развилось очередное направление в экономической теории -- новая институциональная экономика, а академическое сообщество, казалось, под их воздействием погрузилось в безвыходное гипнотическое состояние (для "эконов", как их назвал А. Леонхуфвуд, такое состояние, в общем-то, является привычным, если не нормальным, они постоянно находятся в плену каких-то эзотерических небылиц).
Помимо издержек, связанных с производством товаров и оказанием услуг, возникают издержки, связанные с необходимостью эти товары и услуги не только произвести, но и продать. Такие издержки экономисты окрестили трансакционными. Сюда можно отнести издержки по поиску клиентов, уговариванию их купить ваш товар, а не чей-либо еще, издержки на урегулирование споров и конфликтов, если в этом процессе пошло что-то не так и не туда и т.д. Если использовать только рыночные механизмы (когда каждый агент представляет только себя и действует обособленно), то, согласно Коузу, такие издержки могут быть весьма существенны. А вот если организовать фирму, то на трансакционных издержках можно сэкономить. Осуществляется это посредством интернализации этих издержек фирмой, которой многие вещи удается делать дешевле (например, за счет особых отношений с собственными сотрудниками; только вот интересно, когда фирмы только начинали появляться, отличалось ли трудовое право от гражданского настолько, чтобы быть обособленной отраслью, а, может быть, и скорее всего, его тогда просто еще не существовало? думал ли Коуз об этом, сейчас уж и не узнать). Значит, поскольку такой механизм оказывается более эффективным, сам бог велел ему когда-то возникнуть и закрепиться (опять же на тех же рынках, заметьте). Т.е., другими словами, поскольку реальный мир не может существовать без трансакционных издержек, он не может существовать и без фирм, а если бы трансакционных издержек не было, то и фирмам в нашей жизни нечего было бы делать.*
Так, в предельно утрированном изложении, выглядит идея Коуза о природе фирмы и причинах ее появления и существования. Сразу следует оговориться, что Коузу и его последователям как-то очень удачно удалось замолчать и обойти дальнейшим вниманием проблему параллельного с фирмами существования тех самых рынков (речь не о колхозных рынках, как вы, наверное, могли догадаться, а о рынках как об институтах), которые, по идее, должны были приказать долго жить после того, как фирмы развились и приобрели всеобщность. Должны были, поскольку появление фирм упразднило бы их за ненадобностью и сравнительной неэффективностью, они просто не должны были выдержать конкуренции с вновь возникшими институциями (фирмами). Но этого не произошло. Более того, фирмы органически вплелись в рыночные механизмы, стали органической частью рыночной экономики и, более того и по большому счету, вне таковых их существование не имело особого смысла (можно развить тему фирмы в условиях плановой экономики, но в другой раз). Итак, с появлением фирм рынки никуда не делись, никакие механизмы, которые, согласно Коузу, фирмы призваны были заменить, не исчезли, а, скорее наоборот, развились со временем и приумножились.
О фирме и ее появлении на свет. Это отдельный вопрос, который Коуз полностью обошел вниманием. Равно как и его последователи. Таким образом, свидетельствую, современная экономическая теория со всеми ее школами и течениями до сих пор так и не ответила на вопрос, почему же существуют фирмы и зачем. Коузу ставили в заслугу, что он, дескать, заглянул внутрь фирмы, которая до него (на самом деле, во многом до сих пор) представлялась всеми исключительно как black box, и показал "городу и миру", что же там внутри этого бокса происходит и как. Может быть, отчасти это и справедливо, но есть более существенный момент во всей этой истории, который существенно умаляет приписываемые ему заслуги. Коуз ничего нигде (да и другие исследователи после него) не сказал о том, когда и в каких политических, экономических, общественных условиях возникли первые фирмы, какие организационные формы были их предтечей, и какие условия привели к их (фирм) возникновению и эволюционированию. Коуз же выхватил фирму готовенькой из контекста, из того времени, когда ему было удобно и преподнес нам как нечто вновь явленное и доселе невиданное. А тот факт, что к тому времени фирмы существовали уже несколько столетий, не говоря об их прародителях, оказался, видимо, для плавности изложения основ экономики трансакционных издержек и положений теории фирмы несущественным, если не вредным. И еще: пытаясь ответить на вопрос, что явилось причиной возникновения фирмы, Коуз не ответил (и не пытался, похоже) на вопрос: что есть фирма, а что ею не является, где она начинается и где заканчивается (признаться, на последний вопрос пытается ответить вообще вся теория фирмы, но пока тоже без какого-то осязаемого результата).
Так вот, кстати, раз уж заговорили про границы, сами судите: сегодня современные корпорации выросли до таких размеров, которые больше любого средневекового рынка, больше любой экономики времен индустриализации, размеров, которые и не снились Коузу в то время, когда он задумывал и писал свою "Природу фирмы". И трудно представить, что их размеры доставляют им какие-то неудобства (правда, если проводить аналогии с ожирением, которым сегодня страдает все большая и большая часть населения, возможно, и фирмам (и экономике в целом) их гиперразмерность не идет на пользу, но это надо еще почувствовать и осознать; а вдруг в данном случае это не так?). Более того, другой институциональный экономист и лауреат нобелевской премии по экономике Дуглас Норт в своих исследованиях показал, что современная экономика характеризуется повышением доли трансакционных издержек, и все это на фоне дальнейшего роста и числа, и масштаба тех самых фирм, которые, казалось, должны эти издержки давить в зародыше. Однако, развиватели экономики трансакционных издержек предпочитали эти факты также обходить стороной, как и те, что в последнее время, наоборот, получили развитие такие механизмы взаимодействия хозяйствующих субъектов как аутсорсинг, аутстаффинг и пр., возникновение и распространение которых как-то не очень укладывается в логику коузианского представления о наиболее эффективном функционировании рыночной экономики.
Да и кто сказал, что трансакционные издержки ниже внутри фирмы, чем на рынке? Как тогда можно объяснить организацию крупных компаний, которые представляют собой целые клубки самостоятельных компаний (фирм, еще точнее сказать применительно к данной ситуации -- юридических лиц и предпринимателей без образования таковых в юрисдикциях, которые допускают подобные варианты занятия бизнесом), находящихся в разной степени зависимости друг от друга (по сути, тот же рынок, так как многие компании в подобных конгломератах взаимодействуют друг с другом исключительно на рыночных условиях, не взирая на родственные отношения)? Кто бы стал городить такие огороды, плодить без надобности сущности, если бы они не демонстрировали в самых разных условиях свою эффективность? Может быть, подобные структуры и оказываются более предпочтительными, поскольку по достижении фирмой определенного размера (кстати, какого?) растущие издержки внутри нее заставляют вновь искать выход в возврате к рынку?
Да и вообще, если подумать, имеют ли какое-либо значение трансакционные издержки, когда все действуют в одинаковых условиях? Возвращаясь к аналогии с военными действиями, можно сказать, что вид оружия не имеет никакого значения, когда все участвующие стороны обладают примерно одинаковым потенциалом. Разница будет заметна тогда, когда одна сторона воюет каменными топорами, а другая лазерным оружием, но ситуация в экономике далека от таковой, и появление фирмы не изменило ландшафт кардинальным образом в чью-то конкретно пользу. Хотя бы потому, что процесс этот был постепенным, как и все другие, которые осуществляются естественным путем.
Неужели в свое время (еще в средние века) все затевалось ради того, чтобы сэкономить на трансакционных издержках? Кто тогда вообще принимал их в расчет, когда деятельность коммерческих организаций была наперед настолько зарегулированной, что лишала ремесленников и возможности, и необходимости думать о чем-то еще кроме производства? Я думаю, экономисты на многие вещи, которые они пытались объяснить, взглянули бы по-другому, проделай они перед этим небольшой экскурс в историю. Но так уж случилось, что с некоторых пор экономисты если и интересовались какими-либо другими предметами, то только не историей. Их высокомерие и заносчивость в итоге сыграли с ними ту шутку, которой они заслуживали. Определенно что-то не то заложено в понимании институциональными экономистами причинно-следственных связей развития мирового экономического порядка, как-то очень вольно они обращались (и продолжают) с родословными институтов. Возможно, отчасти это из-за приписывания человеку неограниченной рациональности, чрезмерной веры в конкурентную природу рынков, нежелание уделять должное внимание психологическим аспектам (в экономической теории Homo economicus такая же тупая и бездушная машина, как и те, с которыми боролись луддиты) и т.д. За основу можно принимать любые предпосылки, но никакой порядок не санкционирует их бесспорность и непогрешимость a priori. Однако, таковыми их считали долгое время (критика экономики мейнстрима настолько же объемна, насколько эта экономика к этой критике невосприимчива, естественно, не к чести экономики как научной дисциплины, претендующей на способность к позитивизму).
Об этом и многом другом применительно к природе и истории фирмы, к ее видению глазами современной экономической теории, можно говорить еще очень долго, и мы продолжим эту дискуссию, но сейчас вернемся к Рональду Коузу. Несмотря на обширную критику (не критикуют только тех, кто ничего не делает, правда, за безделье тоже критикуют, но это уже совсем другая критика), по сей день идеи Коуза остаются очень популярными и среди экономистов, и среди управленцев (в свое время он был едва ли не единственным из академических ученых-экономистов, которого практики и теоретики от управления ввели в пантеон гуру собственной профессии), и среди политиков, и среди общественных деятелей. Его работы (как я уже говорил, не столь многочисленные, как у многих других) и сегодня находятся в верхних строчках рейтингов цитирования (посмотрите, например, здесь в конце ссылку на статью Beatrice Cherrier). И это вполне заслуженно. Именно так и осуществляется процесс познания. Ошибки одних служат надежными маяками (кстати, о них в прямом смысле слова Коуз тоже писал, если помните) для других, которые идут следом, и которым если и суждено в конце концов также утонуть, не увидев заветных берегов Истины, так хотя бы продвинуться по направлению к ним еще на пару-другую кабельтовых. И как не было бы современной химии, не займись алхимики своей ересью, так не было бы современной теории фирмы, не родись в свое время Рональд Коуз.
----------------
(*) -- если честно, то сказать, что фирмы существуют, потому что существуют трансакционные издержки, примерно то же самое, как сказать, что войны существуют, потому что у людей находятся средства, с помощью которых они могут убивать друг друга.
P.S. Вот пять работ Коуза, которые по версии Washington Post "you need to read". Здесь о вкладе Коуза в экономическую теорию и экономическую политику с Russ Roberts'ом на EconTalk говорит Don Boudreaux (можно и в записи послушать), а здесь - Robert Frank.
- О мертвых либо хорошо, либо ничего.
- Нет, лучше правдиво.
Из диалога
 |
| Рональд Коуз |
В свое время Коуз удачно и вовремя подхватил и развил идеи Джона Коммонза -- одного из основателей институциональной экономики -- о трансакционных издержках. Правда, его собственные размышления долго и с большим трудом проникали в сознание экономистов, зато потом на них развилось очередное направление в экономической теории -- новая институциональная экономика, а академическое сообщество, казалось, под их воздействием погрузилось в безвыходное гипнотическое состояние (для "эконов", как их назвал А. Леонхуфвуд, такое состояние, в общем-то, является привычным, если не нормальным, они постоянно находятся в плену каких-то эзотерических небылиц).
Помимо издержек, связанных с производством товаров и оказанием услуг, возникают издержки, связанные с необходимостью эти товары и услуги не только произвести, но и продать. Такие издержки экономисты окрестили трансакционными. Сюда можно отнести издержки по поиску клиентов, уговариванию их купить ваш товар, а не чей-либо еще, издержки на урегулирование споров и конфликтов, если в этом процессе пошло что-то не так и не туда и т.д. Если использовать только рыночные механизмы (когда каждый агент представляет только себя и действует обособленно), то, согласно Коузу, такие издержки могут быть весьма существенны. А вот если организовать фирму, то на трансакционных издержках можно сэкономить. Осуществляется это посредством интернализации этих издержек фирмой, которой многие вещи удается делать дешевле (например, за счет особых отношений с собственными сотрудниками; только вот интересно, когда фирмы только начинали появляться, отличалось ли трудовое право от гражданского настолько, чтобы быть обособленной отраслью, а, может быть, и скорее всего, его тогда просто еще не существовало? думал ли Коуз об этом, сейчас уж и не узнать). Значит, поскольку такой механизм оказывается более эффективным, сам бог велел ему когда-то возникнуть и закрепиться (опять же на тех же рынках, заметьте). Т.е., другими словами, поскольку реальный мир не может существовать без трансакционных издержек, он не может существовать и без фирм, а если бы трансакционных издержек не было, то и фирмам в нашей жизни нечего было бы делать.*
Так, в предельно утрированном изложении, выглядит идея Коуза о природе фирмы и причинах ее появления и существования. Сразу следует оговориться, что Коузу и его последователям как-то очень удачно удалось замолчать и обойти дальнейшим вниманием проблему параллельного с фирмами существования тех самых рынков (речь не о колхозных рынках, как вы, наверное, могли догадаться, а о рынках как об институтах), которые, по идее, должны были приказать долго жить после того, как фирмы развились и приобрели всеобщность. Должны были, поскольку появление фирм упразднило бы их за ненадобностью и сравнительной неэффективностью, они просто не должны были выдержать конкуренции с вновь возникшими институциями (фирмами). Но этого не произошло. Более того, фирмы органически вплелись в рыночные механизмы, стали органической частью рыночной экономики и, более того и по большому счету, вне таковых их существование не имело особого смысла (можно развить тему фирмы в условиях плановой экономики, но в другой раз). Итак, с появлением фирм рынки никуда не делись, никакие механизмы, которые, согласно Коузу, фирмы призваны были заменить, не исчезли, а, скорее наоборот, развились со временем и приумножились.
О фирме и ее появлении на свет. Это отдельный вопрос, который Коуз полностью обошел вниманием. Равно как и его последователи. Таким образом, свидетельствую, современная экономическая теория со всеми ее школами и течениями до сих пор так и не ответила на вопрос, почему же существуют фирмы и зачем. Коузу ставили в заслугу, что он, дескать, заглянул внутрь фирмы, которая до него (на самом деле, во многом до сих пор) представлялась всеми исключительно как black box, и показал "городу и миру", что же там внутри этого бокса происходит и как. Может быть, отчасти это и справедливо, но есть более существенный момент во всей этой истории, который существенно умаляет приписываемые ему заслуги. Коуз ничего нигде (да и другие исследователи после него) не сказал о том, когда и в каких политических, экономических, общественных условиях возникли первые фирмы, какие организационные формы были их предтечей, и какие условия привели к их (фирм) возникновению и эволюционированию. Коуз же выхватил фирму готовенькой из контекста, из того времени, когда ему было удобно и преподнес нам как нечто вновь явленное и доселе невиданное. А тот факт, что к тому времени фирмы существовали уже несколько столетий, не говоря об их прародителях, оказался, видимо, для плавности изложения основ экономики трансакционных издержек и положений теории фирмы несущественным, если не вредным. И еще: пытаясь ответить на вопрос, что явилось причиной возникновения фирмы, Коуз не ответил (и не пытался, похоже) на вопрос: что есть фирма, а что ею не является, где она начинается и где заканчивается (признаться, на последний вопрос пытается ответить вообще вся теория фирмы, но пока тоже без какого-то осязаемого результата).
Так вот, кстати, раз уж заговорили про границы, сами судите: сегодня современные корпорации выросли до таких размеров, которые больше любого средневекового рынка, больше любой экономики времен индустриализации, размеров, которые и не снились Коузу в то время, когда он задумывал и писал свою "Природу фирмы". И трудно представить, что их размеры доставляют им какие-то неудобства (правда, если проводить аналогии с ожирением, которым сегодня страдает все большая и большая часть населения, возможно, и фирмам (и экономике в целом) их гиперразмерность не идет на пользу, но это надо еще почувствовать и осознать; а вдруг в данном случае это не так?). Более того, другой институциональный экономист и лауреат нобелевской премии по экономике Дуглас Норт в своих исследованиях показал, что современная экономика характеризуется повышением доли трансакционных издержек, и все это на фоне дальнейшего роста и числа, и масштаба тех самых фирм, которые, казалось, должны эти издержки давить в зародыше. Однако, развиватели экономики трансакционных издержек предпочитали эти факты также обходить стороной, как и те, что в последнее время, наоборот, получили развитие такие механизмы взаимодействия хозяйствующих субъектов как аутсорсинг, аутстаффинг и пр., возникновение и распространение которых как-то не очень укладывается в логику коузианского представления о наиболее эффективном функционировании рыночной экономики.
Да и кто сказал, что трансакционные издержки ниже внутри фирмы, чем на рынке? Как тогда можно объяснить организацию крупных компаний, которые представляют собой целые клубки самостоятельных компаний (фирм, еще точнее сказать применительно к данной ситуации -- юридических лиц и предпринимателей без образования таковых в юрисдикциях, которые допускают подобные варианты занятия бизнесом), находящихся в разной степени зависимости друг от друга (по сути, тот же рынок, так как многие компании в подобных конгломератах взаимодействуют друг с другом исключительно на рыночных условиях, не взирая на родственные отношения)? Кто бы стал городить такие огороды, плодить без надобности сущности, если бы они не демонстрировали в самых разных условиях свою эффективность? Может быть, подобные структуры и оказываются более предпочтительными, поскольку по достижении фирмой определенного размера (кстати, какого?) растущие издержки внутри нее заставляют вновь искать выход в возврате к рынку?
Да и вообще, если подумать, имеют ли какое-либо значение трансакционные издержки, когда все действуют в одинаковых условиях? Возвращаясь к аналогии с военными действиями, можно сказать, что вид оружия не имеет никакого значения, когда все участвующие стороны обладают примерно одинаковым потенциалом. Разница будет заметна тогда, когда одна сторона воюет каменными топорами, а другая лазерным оружием, но ситуация в экономике далека от таковой, и появление фирмы не изменило ландшафт кардинальным образом в чью-то конкретно пользу. Хотя бы потому, что процесс этот был постепенным, как и все другие, которые осуществляются естественным путем.
Неужели в свое время (еще в средние века) все затевалось ради того, чтобы сэкономить на трансакционных издержках? Кто тогда вообще принимал их в расчет, когда деятельность коммерческих организаций была наперед настолько зарегулированной, что лишала ремесленников и возможности, и необходимости думать о чем-то еще кроме производства? Я думаю, экономисты на многие вещи, которые они пытались объяснить, взглянули бы по-другому, проделай они перед этим небольшой экскурс в историю. Но так уж случилось, что с некоторых пор экономисты если и интересовались какими-либо другими предметами, то только не историей. Их высокомерие и заносчивость в итоге сыграли с ними ту шутку, которой они заслуживали. Определенно что-то не то заложено в понимании институциональными экономистами причинно-следственных связей развития мирового экономического порядка, как-то очень вольно они обращались (и продолжают) с родословными институтов. Возможно, отчасти это из-за приписывания человеку неограниченной рациональности, чрезмерной веры в конкурентную природу рынков, нежелание уделять должное внимание психологическим аспектам (в экономической теории Homo economicus такая же тупая и бездушная машина, как и те, с которыми боролись луддиты) и т.д. За основу можно принимать любые предпосылки, но никакой порядок не санкционирует их бесспорность и непогрешимость a priori. Однако, таковыми их считали долгое время (критика экономики мейнстрима настолько же объемна, насколько эта экономика к этой критике невосприимчива, естественно, не к чести экономики как научной дисциплины, претендующей на способность к позитивизму).
Об этом и многом другом применительно к природе и истории фирмы, к ее видению глазами современной экономической теории, можно говорить еще очень долго, и мы продолжим эту дискуссию, но сейчас вернемся к Рональду Коузу. Несмотря на обширную критику (не критикуют только тех, кто ничего не делает, правда, за безделье тоже критикуют, но это уже совсем другая критика), по сей день идеи Коуза остаются очень популярными и среди экономистов, и среди управленцев (в свое время он был едва ли не единственным из академических ученых-экономистов, которого практики и теоретики от управления ввели в пантеон гуру собственной профессии), и среди политиков, и среди общественных деятелей. Его работы (как я уже говорил, не столь многочисленные, как у многих других) и сегодня находятся в верхних строчках рейтингов цитирования (посмотрите, например, здесь в конце ссылку на статью Beatrice Cherrier). И это вполне заслуженно. Именно так и осуществляется процесс познания. Ошибки одних служат надежными маяками (кстати, о них в прямом смысле слова Коуз тоже писал, если помните) для других, которые идут следом, и которым если и суждено в конце концов также утонуть, не увидев заветных берегов Истины, так хотя бы продвинуться по направлению к ним еще на пару-другую кабельтовых. И как не было бы современной химии, не займись алхимики своей ересью, так не было бы современной теории фирмы, не родись в свое время Рональд Коуз.
----------------
(*) -- если честно, то сказать, что фирмы существуют, потому что существуют трансакционные издержки, примерно то же самое, как сказать, что войны существуют, потому что у людей находятся средства, с помощью которых они могут убивать друг друга.
P.S. Вот пять работ Коуза, которые по версии Washington Post "you need to read". Здесь о вкладе Коуза в экономическую теорию и экономическую политику с Russ Roberts'ом на EconTalk говорит Don Boudreaux (можно и в записи послушать), а здесь - Robert Frank.
Комментариев нет:
Отправить комментарий